ded_vasilij

На мединститутской практике в Зарайске (после IV. курса) мы очень голодали. Организмы еще совсем почти молодые, а голод был какой-то очень старый, запредельный, чуть ли не гулаговский. Денюх хватало лишь на папиросы, дешевый портвейн и черный хлеб (но не всегда, и никогда до отвала). Остальное приходилось добывать смекалкой и сноровкой вручную.
Иногда благодарные местные девушки кормили, но во первых такие неправедные труды только утомляли и высасывали последние силы (как в гулаге) а доп. пайка их восстановить никак не могла, да и случалось это далеко не ежедневно. Ситуация в области пищеварения становилась критической.
И вот мы, отчаянно задумавшись, на пороге голодной смерти ... научились ловить колхозных гусей.
Преступление это, предусмотренное УПК РСФСР уже и в те времена (хоть и не колоски с поля, хоть и не расстрел на месте отягчающего мешок обстоятельства, но всё же дык), совершалось групповым бригадным способом. Тучные многосотенные стада гусей привычно паслись вдоль берега речки Осетр, приток Оки.
Основная охотоведческая проблема заключалась в том, что гусь птица крупная и очень шумная, причем шумная хором, ором и всем калганом. В случае опасности гвалт поднимался несусветный. О покушении на социалистическую собственность мгновенно узнавала вся окрестная околица. Поэтому действовать приходилось быстро и решительно. Никаких раскольниковских сомнений, рефлексий и философствования - в противном случае вся группа была обречена на голод. Если Бога нет - то всё позволено? Или пока не всё?
На гусей мы обычно шли втроём, как на медведя. Самый веселый и добросердечный балагур брал для верности сразу два пузыря бормотухи и шел прямиком к сторожу. Поскольку в деле кражи гусей такие Паниковские как мы в тех местах не считались уникальным феноменом природы и ландшафта, то сторож от обеда ближе к полднику становился смирным, лиричным, утренняя бдительность вместе с тремором рук и ригором мортис (rigor mortis см.) исчезали до следующего восхода солнца, ... поэтому роль нашего посла с портвейными пузырями упрощалась до идиотизма. Нужно было временно заменить казенного сторожа, и торчкуя вроде чучела изображать бдительность и границу на замке и не позволить, чтобы с аналогичными умыслами приперлась конкуренция - другие голодающие отдыхающие или даже студенты. Я в те времена был самым ловким и быстроногим. Коллега, такой же как и я будущий врач, махая руками изображал психическию атаку на Чапая, Петьку и Анку с пилимотом, белые гуси были "белыми" а я изображал отступление бегством по всей линии фронта. Когда один или два самых резвых гуся во главе пелотона шипя и хлопая в крылатые ладоши меня догоняли, я с филигранной точностью ловким снайперским движением ловил гуся за шею, как можно ближе к голове, поднимал его, будто благословляя в последний полет, и резко закручивал всю птицу (кроме головы) вокруг собственной оси. Это была мгновенная благодарная гуманная смерть в бою-. Я даже позволял гусю на мгновенье почувствовать себя победителем.
Следующим движением птица следовала в мешок или большую хозяйственную сумку. Через четверть часа гусь весь как был погружался в ведро с кипятком. С него сдирались перья вместе с кожей, мгновенно, как свитер. С чавканьем и хрустом вырывались внутренности и (в течение интервала времени, обратно пропорционального коэффициенту общего голода) его варили в том же но гораздо более чистом ведре, в качестве апперитива гусевары разминались остатками портвейна и сухарей.
Вот такие вот врачи пользуют бывшее советское население до сих самых пор. Вечно голодные и ловкие.

Кстати, на следующей неделе, мы с моей Пани Супругой и внучками едем в Венгрию, чтобы очень вкусно и здорово провести деньки на курорте. У них там великолепная кухня.
Пример: О чудесах венгерской рождественской кухни.